Скоро на ТВ-3 покажут сериал «Ронин», в котором Дмитрий Паламарчук играет бывшего бойца СОБРа, вынужденного из-за ранения вернуться в родную деревню, чтобы решить семейные проблемы.
Съемки проекта проходили на живописной натуре Красноярского края. Перед премьерой «Антенна» поговорила с Дмитрием Паламарчуком о том, чем ему запомнилась работа в «Ронине» и как экшен в сериале вписан в драматический сюжет.
– Ваш герой Иван Доронин, бывший спецназовец, вдруг выбирает простую профессию почтальона. Чем вам близок ваш герой, есть ли у вас схожие черты или, наоборот, может, какое-то поведение Ивана вам хотелось оправдать и показать его с другой стороны?
– То, что герой является сотрудником спецназа, не главное в проекте. Это обстоятельство дает ему характеристику человека отважного, решительного. Основой является лирическая составляющая проекта, а вернее, драматическая: треугольник между главным героем, его родным сыном от первого брака и мальчиком, рожденным уже в новом браке бывшей жены от другого мужчины. Супруга и ее новый муж погибают в аварии, и Доронину предстоит понять, что делать с маленьким мальчиком – отдать ли его в детский дом или взять на воспитание. Вокруг этого и будет разворачиваться большинство событий. Если говорить про личные качества моего персонажа, то прежде всего у него есть принципы, основанные на справедливости. Мне это близко самому.
– Съемки сериала «Ронин» прошли в Сибири и по большей части в Красноярском крае. Запомнились вам какие-то места по-особенному и чем? Может, появились свои места силы, куда бы вы хотели вернуться еще раз?
– Готов петь дифирамбы Красноярску и краю. Действительно очень красивые места. Добрый совет всем, кто не бывал: потратить время и средства, чтобы хотя бы дня на 3–4 съездить в Красноярск и посмотреть на все красоты. Енисей, горы, окружающие город… Подняться на Столбы, чтобы увидеть панораму всего региона. Здесь огромное количество сосен, буйного цветения растений. Это все восхищает. Особенно меня, петербуржца, человека, который привык жить на равнинной местности. Вид гор на горизонте, сломанная линия сильно меня впечатлила.
Местом силы я не могу назвать какое- то особое, но в принципе мне кажется, что у края целебная природа. Из интересных фактов: у меня, к сожалению, во время съемки приключились проблемы с зубами, началось воспаление десны. Меня срочно прооперировали. С какой скоростью все зажило! То есть я буквально через неделю или полторы пришел на повторный осмотр врачей, и врачи с удивлением констатировали, что все затягивается с какой-то невероятной скоростью.
– Как сложились отношения с коллегами по съемкам?
– Со всеми артистами у меня сложились теплые дружеские отношения. Они меня восхитили! Были просто неожиданные открытия, моменты на съемочной площадке, когда ты с кем-то работаешь в кадре и вдруг осознаешь, что партнер играет просто невероятно. В такие минуты я всегда стараюсь немножко уйти на задний план и аккуратно подыгрывать партнеру – просто давать реплики, чтобы не сбить и позволить ему сыграть то, что у него сейчас так замечательно получается. Люди в Красноярске крайне открыты, отзывчивы, гостеприимны, расположены и к съемочной группе, и к процессу, и к проекту. И все чувствуют свое участие, необходимость, свою важность в этом проекте.
– Трюки сами выполняете на съемках?
– В сериале «Ронин» мы постарались сделать качественный экшен. С постановщиком трюков отрепетировали огромное количество постановочных боев, мы с ним всегда искали новые интересные решения динамичных сцен. В подавляющем большинстве, наверное, процентах в 98, я выполнял самостоятельно все постановочные бои. Не то чтобы я прямо рвался это делать. Я уже не раз говорил о том, что ни в коем случае на роль русского Тома Круза не претендую. И вообще считаю, что каскадерский цех – это один из самых профессиональных, отважных и интересных цехов в кинопроизводстве. И я с огромным уважением отношусь к их труду.
Но так складывались условия кинопроизводства, что достаточно тяжело было привлекать к экшен-сценам профессиональных каскадеров по логистической причине. Потому что в Красноярске каскадерский цех пока что не слишком развит и возить специалистов из Петербурга было сложно. Мы искали те трюки, те приемы, которые удобны мне, которые я могу выполнить. Я не брал на себя ничего рискованного. Если чувствовал, что не уверен в каком-то элементе, не уверен, что сделаю его безопасно для себя и для партнера, то мы просто от него отказывались.
– Какой самый рискованный трюк, который вспоминаете с гордостью или со страхом?
– Это сцена, которую мы по доброй киношной традиции снимали уже в конце сентября. Нужно было прыгать в воду. Снимали в реке Мана, это приток Енисея. Температура воды была достаточно низкая. Но, как говорится, не так страшен черт, как его малюют. Я долго морально готовился к падению в холодную воду. Применили все средства, какие можно было только применить, за исключением алкоголя. И все прошло не так страшно. По большому счету съемка в воде заняла минут 10–15. Но мне, наверное, запомнилось это скорее ощущением после. Я никогда не был поклонником холодных душей или моржевания. Но теперь ощутил, в чем прелесть такого погружения в низкую температуру. Это, конечно, большой выброс адреналина.
– С супругой – актрисой Инной Анциферовой – вы познакомились на съемочной площадке, в кадре вы играли влюбленную пару. Химия между вами возникла сразу?
– Да, мы познакомились на съемках, и я не боюсь сказать, что это была любовь с первого взгляда. В процессе непосредственного общения стало понятно, что мы – два человека, которые подходят друг другу. Постепенно наша привязанность переросла в любовь, которая продолжается на протяжении многих лет. Не без конфликтов, естественно, не без ссор. У Инны такой твердый характер, она очень решительна, она любит отстаивать свою позицию, не слишком мягкий человек в этом вопросе. Поэтому, наверное, в нашей семье скорее я иду на примирение, пытаюсь найти подходящие слова для того, чтобы нивелировать конфликты. Но на практике все понимают, что конфликты – это просто очередной виток, который пройдет.
– Как дочь реагирует на то, что ее родители связаны с актерской профессией? Не хотела бы пойти по вашим стопам?
– Полина видит, как ко мне подходят люди и просят сфотографироваться. Естественно, ее это восхищает, и ей кажется это очень заманчивым. Она все чаще говорит о том, что, скорее всего, хочет быть актрисой. Но она воспринимает сейчас только, так сказать, пряники этой профессии, забывая про то, что там и кнутов хватает. И видит только плюсы, не представляя себе, какие есть минусы. Я не до конца уверен, что актерская профессия для нее. Просто мне кажется, она еще не совсем нашла то, чего действительно ей бы хотелось.
– Совсем скоро Новый год. Как будете отмечать? Есть ли у вас приятные семейные традиции, которых вы придерживаетесь из года в год?
– Особых традиций нет. Елки, гирлянды, дождики, шарики, звездочка на елке… И новогодний стол, салат или селедка под шубой. Все как обычно. Особых планов в этом году у нас по поводу празднования не появилось. Пойдем просто к друзьям, проведем хорошо время, поздравим друг друга.
К фото:
- У моего героя Ивана Доронина есть принципы, основанные на справедливости. И мне это близко самому.
Съемки проекта проходили на живописной натуре Красноярского края. Перед премьерой «Антенна» поговорила с Дмитрием Паламарчуком о том, чем ему запомнилась работа в «Ронине» и как экшен в сериале вписан в драматический сюжет.
– Ваш герой Иван Доронин, бывший спецназовец, вдруг выбирает простую профессию почтальона. Чем вам близок ваш герой, есть ли у вас схожие черты или, наоборот, может, какое-то поведение Ивана вам хотелось оправдать и показать его с другой стороны?
– То, что герой является сотрудником спецназа, не главное в проекте. Это обстоятельство дает ему характеристику человека отважного, решительного. Основой является лирическая составляющая проекта, а вернее, драматическая: треугольник между главным героем, его родным сыном от первого брака и мальчиком, рожденным уже в новом браке бывшей жены от другого мужчины. Супруга и ее новый муж погибают в аварии, и Доронину предстоит понять, что делать с маленьким мальчиком – отдать ли его в детский дом или взять на воспитание. Вокруг этого и будет разворачиваться большинство событий. Если говорить про личные качества моего персонажа, то прежде всего у него есть принципы, основанные на справедливости. Мне это близко самому.
– Съемки сериала «Ронин» прошли в Сибири и по большей части в Красноярском крае. Запомнились вам какие-то места по-особенному и чем? Может, появились свои места силы, куда бы вы хотели вернуться еще раз?
– Готов петь дифирамбы Красноярску и краю. Действительно очень красивые места. Добрый совет всем, кто не бывал: потратить время и средства, чтобы хотя бы дня на 3–4 съездить в Красноярск и посмотреть на все красоты. Енисей, горы, окружающие город… Подняться на Столбы, чтобы увидеть панораму всего региона. Здесь огромное количество сосен, буйного цветения растений. Это все восхищает. Особенно меня, петербуржца, человека, который привык жить на равнинной местности. Вид гор на горизонте, сломанная линия сильно меня впечатлила.
Местом силы я не могу назвать какое- то особое, но в принципе мне кажется, что у края целебная природа. Из интересных фактов: у меня, к сожалению, во время съемки приключились проблемы с зубами, началось воспаление десны. Меня срочно прооперировали. С какой скоростью все зажило! То есть я буквально через неделю или полторы пришел на повторный осмотр врачей, и врачи с удивлением констатировали, что все затягивается с какой-то невероятной скоростью.
– Как сложились отношения с коллегами по съемкам?
– Со всеми артистами у меня сложились теплые дружеские отношения. Они меня восхитили! Были просто неожиданные открытия, моменты на съемочной площадке, когда ты с кем-то работаешь в кадре и вдруг осознаешь, что партнер играет просто невероятно. В такие минуты я всегда стараюсь немножко уйти на задний план и аккуратно подыгрывать партнеру – просто давать реплики, чтобы не сбить и позволить ему сыграть то, что у него сейчас так замечательно получается. Люди в Красноярске крайне открыты, отзывчивы, гостеприимны, расположены и к съемочной группе, и к процессу, и к проекту. И все чувствуют свое участие, необходимость, свою важность в этом проекте.
– Трюки сами выполняете на съемках?
– В сериале «Ронин» мы постарались сделать качественный экшен. С постановщиком трюков отрепетировали огромное количество постановочных боев, мы с ним всегда искали новые интересные решения динамичных сцен. В подавляющем большинстве, наверное, процентах в 98, я выполнял самостоятельно все постановочные бои. Не то чтобы я прямо рвался это делать. Я уже не раз говорил о том, что ни в коем случае на роль русского Тома Круза не претендую. И вообще считаю, что каскадерский цех – это один из самых профессиональных, отважных и интересных цехов в кинопроизводстве. И я с огромным уважением отношусь к их труду.
Но так складывались условия кинопроизводства, что достаточно тяжело было привлекать к экшен-сценам профессиональных каскадеров по логистической причине. Потому что в Красноярске каскадерский цех пока что не слишком развит и возить специалистов из Петербурга было сложно. Мы искали те трюки, те приемы, которые удобны мне, которые я могу выполнить. Я не брал на себя ничего рискованного. Если чувствовал, что не уверен в каком-то элементе, не уверен, что сделаю его безопасно для себя и для партнера, то мы просто от него отказывались.
– Какой самый рискованный трюк, который вспоминаете с гордостью или со страхом?
– Это сцена, которую мы по доброй киношной традиции снимали уже в конце сентября. Нужно было прыгать в воду. Снимали в реке Мана, это приток Енисея. Температура воды была достаточно низкая. Но, как говорится, не так страшен черт, как его малюют. Я долго морально готовился к падению в холодную воду. Применили все средства, какие можно было только применить, за исключением алкоголя. И все прошло не так страшно. По большому счету съемка в воде заняла минут 10–15. Но мне, наверное, запомнилось это скорее ощущением после. Я никогда не был поклонником холодных душей или моржевания. Но теперь ощутил, в чем прелесть такого погружения в низкую температуру. Это, конечно, большой выброс адреналина.
– С супругой – актрисой Инной Анциферовой – вы познакомились на съемочной площадке, в кадре вы играли влюбленную пару. Химия между вами возникла сразу?
– Да, мы познакомились на съемках, и я не боюсь сказать, что это была любовь с первого взгляда. В процессе непосредственного общения стало понятно, что мы – два человека, которые подходят друг другу. Постепенно наша привязанность переросла в любовь, которая продолжается на протяжении многих лет. Не без конфликтов, естественно, не без ссор. У Инны такой твердый характер, она очень решительна, она любит отстаивать свою позицию, не слишком мягкий человек в этом вопросе. Поэтому, наверное, в нашей семье скорее я иду на примирение, пытаюсь найти подходящие слова для того, чтобы нивелировать конфликты. Но на практике все понимают, что конфликты – это просто очередной виток, который пройдет.
– Как дочь реагирует на то, что ее родители связаны с актерской профессией? Не хотела бы пойти по вашим стопам?
– Полина видит, как ко мне подходят люди и просят сфотографироваться. Естественно, ее это восхищает, и ей кажется это очень заманчивым. Она все чаще говорит о том, что, скорее всего, хочет быть актрисой. Но она воспринимает сейчас только, так сказать, пряники этой профессии, забывая про то, что там и кнутов хватает. И видит только плюсы, не представляя себе, какие есть минусы. Я не до конца уверен, что актерская профессия для нее. Просто мне кажется, она еще не совсем нашла то, чего действительно ей бы хотелось.
– Совсем скоро Новый год. Как будете отмечать? Есть ли у вас приятные семейные традиции, которых вы придерживаетесь из года в год?
– Особых традиций нет. Елки, гирлянды, дождики, шарики, звездочка на елке… И новогодний стол, салат или селедка под шубой. Все как обычно. Особых планов в этом году у нас по поводу празднования не появилось. Пойдем просто к друзьям, проведем хорошо время, поздравим друг друга.
К фото:
- У моего героя Ивана Доронина есть принципы, основанные на справедливости. И мне это близко самому.
